Начинаем разговор с Троицкой Ольгой Иосифовной — семейным психологом, дипломированным семейным системным терапевтом. Попытаемся выяснить, откуда возникают проблемы в отношениях с подростком.
Тема разговора сформулирована парадоксально. Потому что, задать вопрос, готовы ли вы к появлению ребенка, уместно и закономерно. Дети иногда появляются неожиданно. Такое случается.
Но готова ли семья к появлению подростка? Казалось бы ответ должен быть однозначен. Если в семье растет ребенок, она должна быть готова. В чем тут парадокс?
Маленький ребенок
Дело в том, что к появлению маленького ребенка семья готова в принципе. Она его кормит, обслуживает, возится. Родители воспитывают — он слушает. В это время семья исполняет свои обязательные функции. Родители, бабушки, дедушки знают, что делать.
В тот момент, когда ребенок подрастает и становится подростком, семья неожиданно обнаруживает, что имеет дело со всем другим человечком. Только вчера он смотрел, как на икону, на своих родителей. Все, что они говорили было для него важным, значимым, очевидным. Самое большее, что мог ребенок — перенести свое обожание на учителя в школе. «Марья Ивановна сказала» — это истина в последней инстанции.
В это время, когда ребенок дорастает до подросткового, у него взрослый образец для подражания, основная защита и способ жить. «Взрослый кормит, одевает, что-то говорит, а я усваиваю. И взрослый должен показать мне, как надо жить в этом мире».
Ребенок чувствует что вся ответственность за него лежит на родителях. Всеми порами души. Это природное чувство, для того чтобы выжить, пока маленький.
Ведущая деятельность
Когда он появляется — подросток? Мы привыкли называть их, переводя с английского, тинейджерами, а это 13 лет.
На самом деле мы говорим о чуть-чуть более раннем возрасте. Долгое время считали период 12-13 летнего, про который ведущие психологи писали, что появлялась ведущая подростковая деятельность, менялась система ценности, поведение.
Сейчас этот возраст начинается раньше, где-то в 9-10-11 лет. Вот в этом промежутке ребенок переходит в так называемого младшего подростка. Наблюдаем первое проявление подросткового поведения.
Что здесь меняется? У ребенка в каждом возрасте есть так называемая ведущая деятельность. Это термин Л.С.Выготского. Это та деятельность, в котором он наиболее полно проявляет себя в этом возрасте. Это деятельность, которая его как бы мотивирует, «зажигает» для того, чтобы делать.
Допустим, у дошкольника — игровая деятельность, ролевая игра, усвоение норм поведения. К семи годам появляется ведущая деятельность — учебная. Не в смысле «хочу учить уроки». А ощущение, что «я что-то должен начать делать, чтобы быть членом общества. У меня должны появится социальные функции. И поскольку все в это время говорят, что надо идти в школу и учиться, то я начинаю функционировать в этой деятельности».
То есть смена деятельности транслируется обществом?
Она естественна, но общество ее подкрепляет.
Но не всегда. Потому что современное общество со своим диким нетерпением и повышенной тревожностью пытается перенести учебную деятельность на три, четыре, пять, шесть лет. В это время ведущей учебной деятельности нет. Ребенок может усваивать что-то, только играя.
По-настоящему он что-то готов усваивать и что-то делать ближе к семи годам. Появляется учебная деятельность, но уж как мы ее используем, пусть каждый взрослый поставит себе этот вопрос.
Далее учебная деятельность как-то по-своему освоена, интегрирована, т.е. ребенок научился учиться и подрастает. Здесь появляется ведущая деятельность — общение со сверстниками.
Про что это? Это про то, что сверстники становятся референтной группой, что их ценности становятся наиболее важными. Наши взрослые ценности уходят на второе, а иногда и на третье место.
В этот период ребенок проходит удивительно важное время в своей жизни. Только вчера был человек, связанный со взрослыми, набирающиеся от них опыта, и принадлежащий нашему миру. Наши ценности мы ему транслировали напрямую. Вот мы сказали — ты повторил. То, что мы любим — это важно.
Да, ребенок с этим соглашался. Мы все видели вот такого надутого первоклассника, который объясняет друзьям, что «Мастер и Маргарита» — это замечательная книга. Потому что папа это сказал. Ребенка, который изо всех сил выполняет поручение мамы и встает при приближении женщины любого возраста, вежливо с ней здоровается. Ангел, а не ребенок. Все замечательно.
Отворот от подростка
И вдруг этот ребенок входит в дом, распахивает двери и говорит:
— Вы тут сидите и ничего не знаете. А на самом деле все не так. Музыку надо слушать вот эту. Потому что Руслан сказал, что это настоящая музыка. А ваша классика — это отстойник.
А учительница у нас дура. Это все говорят.
— Кто все?
— Ну, ребята говорят.
— На ваш балет я больше ходить не буду. На балет никто из мальчиков не ходит. Им это не нужно.
— Кто сказал?
— Ребята говорят.
И вот эта непререкаемая вера в своих сверстников — очень мощная, очень сильная. Справиться с ней достаточно трудно. Для чего это делает природа? Для чего это нужно маленькому члену общества?
Ребенок транслирует родителям, что «мне не с вами жить, а с ними». Так или иначе.
В это время на бессознательном уровне усваиваются способы поведения поколения, которое завтра придет. Ему действительно жить с ними.
Поколения и формируются в эти самые 9, 10, 11 лет.
В это время складываются язык и вкусы поколения. Способ общения и отношение к предыдущему поколению. То есть в принципе казалось бы, что общество должно очень пристально следить за тем, что происходит в подростковой среде.
Но в это время семья и общество как-будто немножко отворачиваются. Как бы он еще не вырос, чтобы выбирать профессию и жизненный путь, и уже перерос то время, когда с ним интересно играть.
То есть получается, что этот отворот от подростка, он тоже достаточно закономерен? Вроде как основные биологические функции родителя выполнены: накормлен, напоен, отправлен в школу. Можно расслабиться и думать либо о следующем ребенке, либо о себе наконец-то?
И плюс к этому, он уже что-то умеет. Как минимум завязывает ботинки и говорит, что умеет делать уроки. И, если его затолкнуть в школу, он вообще идет в класс, садится за парту и достает учебники. То есть у него есть какие-то навыки, которые позволяют нам слегка отвернуться.
Отношения к ценностям
Здесь происходит очень интересная вещь. Дело в том, что когда мы немного отворачиваемся, ценности его поколения становятся для него абсолютно истинными. То есть, если он в это время, как бы чуть-чуть удлиняет дистанцию от общего мира семьи.
Родители с ним меньше общаются, с ним меньше разговаривают, его меньше убеждают. А то, что говорит его среда, становится для него очевидной истиной. Его референтная группа в это время может быть любой. Ребята из школы, в крайнем случае ребята из секции, кружка. Сейчас уже во дворе меньше как бы детских компаний из своего дома.
Наше влияние на эту группу минимально. Мы никогда не знаем, какие ценности она будет транслировать. Откуда их принесли? Из Пушкинского музея? Или из полу уголовной тусовки? Кто неформальный лидер в этой группировке?
Мы не знаем, насколько способен наш ребенок отстаивать свою «самость» и себя. То есть сможет ли он сказать, это ему нравится, а это не нравится. Или возьмет все, что ему дают без критики напрямую. И именно в это время закладывается мина замедленного действия, потому что он же растет, а старший подросток еще менее управляем.
Он готовится выходить в жизнь. Появляется очень много тревоги, амбиций. Если наши ценности не совпадают, то каким способом мы сможем на него влиять?!
Но это при том, что он готов легко отказаться от наших ценностей, а мы его просто не понимаем.
Мы не просто не понимаем, а часто относимся к этим ценностям с легким пренебрежением: «Перебесится. Ну мало ли какие глупости они говорят. В конце концов все мы были подростками. Все мы как-то переросли. Побегает с этими «олухами» и забудет».
Еще одна вещь. Мы очень активно занимаемся окружением нашего ребенка, когда ему год, два, три, четыре. Мы даже обсуждаем с друзьями и знакомыми:«Знаете, когда он в песочнице, он не общается с детьми. Когда мы с ней гуляем, она задирается, она агрессивная. Она не умеет разговаривать с девочками»,
Мы уделяем этому внимание, сами разговариваем с этими девочками. Мы готовы дружит с мамами детей, с которыми водятся наши дети. То есть круг общения малыша держим в фокусе своего внимания.
Когда у нас появляется подросток, «существо специфическое», у него фантастически развита ориентировочная деятельность. Он познает мир. Но мир можно познавать только одним способом — его надо раскручивать на винтики. Подросток обладает удивительной способностью разобрать все на винтики: будильник, телевизор, прихожую, школу.
Только дай волю — подросток моментально займется делом. Засучит рукава и начнет смотреть, из чего что сделано, а нельзя ли из этого сделать что-нибудь другое.
Вот этот постоянный крик учителей и родителей: «Положи на место. Не трогай. Ну перестань вертеть. Зачем тебе это нужно? Перестань включать и выключать, это же вещь, не понимаешь что ли».
Подросток также относится и к тому, что ему говорят. Разбирает на винтики, вертит, крутит, пытается понять, что из этого можно сделать. Нельзя ли из этого слепить что-то другое. Он активен, не всегда целеустремлен. Не всегда целенаправленно это делает, ему просто интересно. Поэтому, все что попадает в его поле зрения, его притягивает. Он туда и движется.
Совершенно верно, что, если впустить подростка в наш ухоженный, чистенький и организованный дом, то три подростка разберут его на винтики.
Плюс к этому подросток начинает гормонально развиваться. У него появляется возбуждение. Он пробует свой голос, говорит громко. Он избыточно подвижен. Он не очень послушен. Он не очень удобен дома. И семья иногда в открытую, а иногда незаметно начинает его отодвигать:
«Ты с ребятами там гуляешь, нам не надо, чтобы они здесь толклись. Итак голова болит. Мы устаем. На Дне рождения они у тебя в кафе были, ты с ними пообщался. Теперь обязательно тащить их всех домой?»
«Ты бы лучше делал уроки, а не висел на телефоне. Что он тебе такого может сказать, чего ты не слышал?»
«Ой, ну неужели не нашлось другой девочки, чтобы с ней дружить. Ну ты посмотри. Разве это девочка?»
Мы как бы говорим, ну если ты хочешь кого-нибудь приводить, то приводи кого-нибудь более удобного нам. Более аккуратного. Более подходящего нам, чтобы чувствовать себя спокойно. А тех, с кем неспокойно — в дом не води.
И мы на самом деле теряем контроль над подростковой средой. Мы перестаем знать о чем они говорят. Что их интересует и что они собираются сделать.
Вместо заключения
Перечислим факторы, которые толкают на такое поведение:
- Подсознательное стремление создать некую среду вокруг себя. Причем достаточно жестко иерархически выстроенную среду. И найти себе место в этой среде.
- Плюс еще начало гормонального роста, когда появляются всплески, вызывающие неадекватное поведение даже у самых смирных детей.
- Жажда постигнуть из чего состоит этот мир и управлять составляющими.
Что же остается бедным родителям?
О том, как надо действовать, поговорим в статье «Как сохранить контакт с подростком».